Во второй части интервью олимпийский чемпион и двукратный чемпион мира поделился воспоминаниями о том периоде, когда «Ледовая дружина» превращалась в «Красную Машину».

 

Наш лозунг: пас только на советский, черный крючок

- Станислав Афанасьевич, вы застали два поколения сборной - пионеров во главе с Бобровым и уже воспитанников Тарасова - Локтева, Альметова, Александрова. Какое из них было сильнее?
- Тех хоккеистов, которые относились к Боброву и компании, мы называли первая волна, а себя, соответственно, относили ко второй. Мне кажется, мы исповедовали более комбинационный стиль. В то время хоккеисты, а особенно защитники, еще не обладали умением жестко проводить силовую борьбу. Исключение - Сологубов, потом Давыдов и Валера Васильев. Поэтому, когда встречались с теми же канадцами, то тренеры просили, чтобы, войдя в зону, мы не останавливались у бортов, продолжали движение дальше.
- Чтобы не стать мишенью канадцев?
- Да, ведь если ты остановишься, тебя сразу «впечатают». А это не очень приятно (смеется). Тот хоккей все-таки был более изящный, симпатичный, много интересных атак с передачами, обводкой. Старились разыграть, сделать какие оставления, запутать соперника. Хотели показать красоту игры, а не просто - ворвались, бросили, побежали.
- Да, не так примитивно.
- Правда, и сейчас хоккей неплох - за счет своего темперамента, быстроты, силовой борьбы. Конечно, «коробки» стали уже, темп усилился - надо быстрее думать, передавать шайбу. Каждое звено выпускают на 30-40 секунд. Что можно сделать за это время? Разок сбегал вперед - назад и на смену! Хоккеисты, по сути, даже не успевают сообразить, что сделали на льду.
- Это же печально.
- А в то время, в 1960-70-е, все старались сыграть через партнера по звену, а тот - с защитником, который тоже попытается что-то свое, фамильное привнести. Шайба, как правило, подолгу находилась в зоне.
- Тренеры даже запрещали вбрасывать шайбу в зону, только через пас входить.
- Да, ведь правильно говорили, если владеешь шайбой, то и инициативой. А раз ее потерял, то надо всей пятеркой возвращаться назад и отнимать ее у соперника. Поэтому на первый план выходила точность передач. Обязательно в клюшку. Даже такой лозунг был: пас только на советский, черный крючок - мы его изолентой такого цвета оборачивали. В обводке тоже старались, чтобы не возникало невынужденных потерь. Шайбой очень дорожили.

 

У игроков к Боброву было особое отношение. Они чуть ли не молились на него

- Все-таки на тот период, кто для вас был главным соперником - канадцы или чехи со шведами?
- Чехи и шведы стояли приблизительно на одной ступеньке по уровню мастерства. Могли иногда нас притормозить, но все-таки самые яростные, непримиримые соперники были канадцы. Кстати, в январе 1958-го года мы впервые отправились со сборной на родину хоккея. Раньше никого туда из европейцев не приглашали. И как зрители сходили тогда впервые на матчи профессионалов.
- Пытались вас запугать?
- Это бесполезно, но посмотреть было интересно. Сначала канадцы посылали на мировые первенства клубы, потом, где-то с 1964 года, уже полноценные сборные, составленные из лучших любителей. И так получалось, что мы, как правило, проводили со сборной «кленовых листьев» свой последний матч на ЧМ. В нем решалось, кто станет обладателем золотых медалей.
- Самое лакомое оставляли на закуску для зрителей.
- Канадцы изначально считали, что выиграть чемпионат мира для них - плевое дело. Что они все «решат» где-то в зоне атаки. Поэтому и присылали клубы, усиленные парой игроков со стороны. Но потом стало до них доходить, что советских хоккеистов просто так, на одном коньке не обыграешь.
- С канадцами как-то общались?
- Конечно. Но перед решающими матчами они нас все время провоцировали. Жили ведь в одной гостинице. Выйдут в холл в таких коротеньких рубашечках или маечках - своими мускулами играют, показывают, какие они сильные. Вели себя всегда высокомерно, нас считали выскочками. Мол, они изобрели эту игру - хоккей и должны быть лучшими. А тут появились эти русские из ниоткуда и стали обыгрывать всех на постоянной основе. Это их, конечно, злило. Применяли недозволенные приемы на площадке, хамили, грубили. Но тренеры нас нацеливали, чтобы не отвечали, хотя мы могли тоже дать сдачи.
- Тарасов и Чернышев мечтали сыграть с энхаэловцами, но у них не получилось. Жалели они об этом?
- Чернышев особо и не мечтал. Тарасов - да, он был инициатором этого дела. Но я не уверен, что сборная под его руководством на Суперсерии выглядела бы сильнее. Все-таки у игроков к Боброву было особое отношение. Они чуть ли не молились на него, очень уважали, как выдающегося хоккеиста и футболиста. И как тренер Всеволод Михайлович со своих подопечных не требовал чего-то сверхъестественного. Говорил, что сам побывал в шкуре игрока и понимает: сверхнагрузки ничего хорошего не дают. Все должно быть построено на доброжелательных отношениях.

 

«Красная Машина» - это что-то бездушное. Мне по сердцу - «Ледовая дружина»

- Приятно такое было слышать, наверное.
- И установки у Боброва были не особо долгие. Он и так знал, что хоккеисты постараются вытащить из себя все для победы. А с Тарасовым я не уверен, что игроки могли бы отдаваться полностью. Канадцам, кстати, пообещали сумасшедшие деньги за матчи Суперсерии, а нам - в тысячу раз меньше. Единственное, может как-то могли помочь в приобретении машин - тогда это было сложно. Но все свои обещания Всеволод Михайлович выполнил - человек слова.
- Первую золотую медаль со сборной вы завоевали на чемпионат мира-1963 в Стокгольме. Чем он был примечателен?
- У нас уже в 1962 году произошла смена поколений, собралась новая команда, практически все одногодки. За исключением Сологубова, своеобразного дядьки. В основном молодежь - Кузькин, Иванов, Давыдов, тройка Альметова, наша - Юрзинова. В том сезоне мы выиграли много турниров, даже тех, где встречались с канадцами. Но на чемпионате мира в Колорадо-Спрингс сыграть не пришлось. Департамент США не выдал визы команде ГДР, мы вместе с чехословаками тоже отказались туда лететь. А в 1963 году были уже голодные до медалей.
- Наступило время для больших свершений?
- Да, хотя в самом турнире все складывалось непросто, уступили хозяевам-шведам с минимальным счетом, и все решалось в матче с Канадой - кто победит, тот и чемпион. Именно со Стокгольма началось победоносное шествие нашей сборной по всем фронтам, включая Олимпиады и чемпионаты мира. Команда была очень сильная, все с ней считались и ее боялись.
- И стали называть «Красной Машиной».
- Да, но мне такое название не нравится. Я понимаю, что цвета сборной тоже были красными, но машина - это что-то бездушное. Первых наших чемпионов называли в газетах «Ледовая дружина». И мне это больше по сердцу, русское название. Связано с победами наших воинов еще на Чудском озере. Жаль, что сейчас хоккейные деляги отцепили нас от международных соревнований, не хотят, чтобы мы стояли на верхней ступени.
Игорь ГУРФИНКЕЛЬ.

Хоккей Петухов Станислав
 
 

СМИ2

 

Следующий номер "Спорт уик-энда" выйдет

в пятницу,

18 октября