ХОККЕЙ. От первого лица
Во второй части интервью с экс-наставником национальной, молодежной и юниорских сборных России, который недавно отпраздновал свой 70-летний юбилей, мы вспомнили тренерскую часть его карьеры, где хватало всяких парадоксов.
Боумэн всегда говорил: «Советская школа - элитная»
- Была в вашей карьере и Высшая школа тренеров, где преподавал сам Тарасов. Анатолий Владимирович все-таки раскрыл свои тайны? Или что-то утаил?
- Есть хорошая поговорка: кто хочет учиться, тот учится. А кто не хочет - тому хоть что вдалбливай. Тарасов делился многими вещами, но прекрасно понимал, что тот, кому нужны его идеи, их унесет. А из того, кто считает, что способен и так прожить, поиграв в свое время в хоккей, ничего путного не выйдет.
- Таких наверняка тоже с избытком.
- Когда я уже работал на кафедре, а Анатолий Владимирович преподавал лекции в ВШТ, помню, как он отдельным хоккеистам говорил: «Молодой человек, вам не надо заниматься тренерством - не ваше». В этом плане был достаточно жесткий человек.
- И прямолинейный.
- Чем многих шокировал. Но для него хоккей - вся жизнь. Не считал, что ему надо что-то скрывать или плодить каких-то моральных уродов, которые затем станут уродовать других, говоря, что они учились у Тарасова. Я это так, по крайней мере, воспринимал. Сам ходил на лекции - не в качестве слушателя, а преподавателя кафедры. Кстати, к нам тогда приезжало столько специалистов из Канады, в том числе Скотти Боумэн.
- Хотели выведать секреты «Красной Машины»?
- По крайней мере, они сидели и слушали: что, чего и как. Записывали каждое слово. Не просто так Скотти Боумэн всегда говорил: «Советская школа - элитная».
Тарасов посмотрел на Майорова в дубленке и громко сказал: «Да, не будешь ты великим тренером»
- Кажется, один из учеников школы Тарасова однажды вышел на лед в джинсах и дубленке и услышал: «Вам, молодой человек, лучше выбрать другую профессию».
- Немножко не так. Я присутствовал при этом случае. Проходил предсезонный турнир на призы «Советского спорта» - он всегда разыгрывался в августе. А тогда дворцов с искусственным льдом было немного. Ну и приехал московский «Спартак» под руководством Бориса Майорова на тренировку. Борис Саныч вышел на площадку в дубленке, которую ему на какой-то Олимпиаде подарили. Хотя на улице было градусов 30 жары. А дворец ЦСКА еще и достаточно душный по тем временам.
- Выглядело, наверное, странно.
- А мимо глаз Тарасова никто и ничто не могло проскользнуть. И вот он раздвинул палочкой шторки, которые закрывали раздевалку, и громко сказал: «Да, не будешь ты великим тренером!»
- Точный прогноз, как всегда, выдал.
- Понятно, в дубленке тренер смотрится эффектно (смеется). Сам Тарасов всегда выходил в армейском свитере, с надписью по-русски «тренер».
- Мог Тарасов позвонить вам или другим ученикам посреди ночи или ранним утром и поделиться своими планами на ближайшую тренировку, обсудить их?
- Нет, такого никогда не было. Даже представить не мог такого. Потом мы близко с Тарасовым пересекались, когда праздновали юбилей нашего хоккея. В Доме правительства на Воробьевых горах организовали прием. Тарасов уже ходил достаточно плохо. Увидев меня, спросил, где я и что. Потом посмотрел на меня и говорит: «А мог бы играть». И все!
- Служба в КГБ вас сильно изменила как человека?
- Не то что изменила. Просто лишний раз доказала, что за свои слова надо отвечать. И что судьбы людей это все-таки судьбы людей. Нельзя ими вольно распоряжаться по своему усмотрению. Ну и, как у Пушкина: «Береги честь смолоду, а платье снову». И про отношения, которые у меня сложились в сборных, а потом в клубах, никто не может сказать, что я какой-то двуличный человек: одному одно говорю, другому - другое. За свои слова всегда отвечал и за поступки. Никогда не пытался за счет других строить свою карьеру.
- Когда вы служили, вам было не до хоккея, или как-то продолжали за ним следить?
- Нет, конечно, следил. Выбирался на матчи ЦСКА, «Динамо». Если у тебя хоккей в подкорке, тут никуда не денешься. И потом в тех трудовых коллективах, в «органах», было много бывших хоккеистов из «Динамо» - Котлов, Володька Девятов, Голиков. Проходили такие же турниры, как сейчас в Ночной лиге, - находили время. Связь не обрывалась - просто спорт стоял не на первом месте.
- Вы держали в голове, что можете когда-то вернуться в хоккей, или тогда это казалось нереальным?
- Нет, тогда не помышлял. Была совсем другая ситуация, другая служба. Но дальше началась «перестрелка-перекличка». Стали требовать присягать по-новому. Я отказался, сказав, что присягал уже один раз. И написал рапорт об увольнении.
Сыч вызвал к себе: «Есть мнение, Владимир Анатольевич, что вам надо возглавить юниорскую сборную»
- Но возвращение в хоккей для вас вышло все равно с нетипичной должности: юрист-консульт ФХР. Если бы не поступило предложение от федерации, все равно бы продолжили двигаться в тренерском направлении?
- Это сейчас тренеров по объявлению набирают. А тогда шел достаточно жесткий отбор. Конечно, мне хотелось передать свои знания. От федерации я состоял тогда в юниорском комитете, не существовало таких, как сейчас, раздутых штатов - многие люди пересекались в разных ипостасях. А у меня как раз предыдущая деятельность была связана с юриспруденцией, поэтому возложили соответствующие обязанности.
- Хватало работы?
- Федерация судилась с некоторыми бывшими игроками. И другие моменты возникали... Но основная моя работа шла в юниорском комитете - организация соревнований, инспекционные поездки на периферию, часто просматривал ребят по просьбе тренеров. В принципе, от хоккея не отходил. Ну а дальше появился шанс набрать юниорскую сборную. Валентин Сыч, бывший тогда президентом ФХР, вызвал к себе: «Есть мнение, Владимир Анатольевич, что вам надо возглавить юниорскую сборную». Ответил: «Не возражаю».
- Наверное, самый типичный выпад в вашу сторону за это время: «С таким количеством звезд, как у Плющева, выигрывал бы каждый дурак!» Вы лично собрали все команды?
- Ну, насчет того, что каждый дурак... Наш мэтр, Петр Ильич Воробьев, на домашнем чемпионате-2001, за год до нашего успеха в Чехии, лихо проиграл, с треском. Я бы даже сказал про…рал, имея шикарный состав 1982 года рождения. Второе - все говорят, что у меня в составе был Ковальчук. Но мало кто в курсе, что Илья после юниорского чемпионата в Финляндии уехал в НХЛ и никогда не играл за «молодежку». Ну а собирал эту команду лично я - с 16 лет.
- Причем, как понимаю, под стиль, который повторял лучшие образцы советского хоккея?
- Под этот стиль я себе и ребят подбирал. Приглашал их не по сведениям из компьютера, как многие. Всегда говорил, что мне нужен игрок, который не просто подставляет клюшки в пустые ворота, а умеет создавать моменты и их реализовывать. Всегда знал, что кроме хорошей атаки требуется всегда и надежная оборона.
Один губернатор оборвал мне трубку, предлагая услуги своего сына
- Азы хоккея.
- Поэтому в защите у меня всегда выходили достаточно хорошие ребята. И второй момент - всегда отсматривал игроков лично, прежде чем принять решение о приглашении. Агенты вокруг меня ходили роем, но я никогда никого не подпускал близко. Не обсуждал с ними, почему пригласил того или иного хоккеиста - это не ваши проблемы! Беру тех, кого считаю нужным!
- Наверное, возникали вопросы не только у агентов.
- Да, когда я некоторых игроков не брал на чемпионат мира, на тренерском совете мне задавали вопрос: «Да как же так? Он же чуть ли не основной игрок в «Авангарде». Отвечал: «Я его взял на юниорское первенство и понял, что это за человек». «А вы берете людей по личным качествам?» Отвечаю: «В том числе». Площадка - это война, битва, идти в атаку с гнильем - угроза, что тебя кинут. Но по мастерству к моим ребятам никогда не возникало претензий. Это действительно были лучшие, а не друзья-знакомые, дети высокопоставленных руководителей и тому подобное.
- Вечная проблема в нашем хоккее.
- Один губернатор оборвал мне трубку, предлагая услуги своего сына. Говорю: «Я бы с удовольствием, но вот у меня четыре центральных нападающих, кого он сильнее? Если возьму вашего сына, хорошему хоккеисту перекрою кислород в сборной, а может, и вообще лишу путевки в большой хоккей. Да и потом, как на меня остальные ребята будут смотреть? Скажут: ты его взял, иди с ним и играй». Очень важно, когда подопечные тебе полностью доверяют, не обсуждают твоих решений. А когда видят, что работаешь в угоду кому-то, совсем другое отношение.
- Получается, что для вас на первом месте были личностные качества игрока, его характер, а не мастерство?
- Нет, неправильно. Я первым делом всегда смотрел на мастерство, а потом уже лично знакомился с людьми, когда они приезжали на сборы. И ребята понимали мои требования не только на льду, но и в быту, например. Мои подопечные прекрасно знали, что хамства на площадке в отношении своего же партнера не потерплю. Были у нас некоторые чародеи, которые чуть ли не травму пытались нанести конкуренту. От таких быстро освобождался.
Назаров говорил, что Кузнецов - игрок не его видения. А потом всех уверял, что воспитал этого форварда
- А как иначе - в любой момент могли подвести.
- Да, а команда - это боевая единичка, где каждый друг за друга должен стоять горой. И они меня ни разу не подводили. Прекрасно помню момент, когда мы стали чемпионами мира в Чехии и улетали из Праги. Собрал тогда ребят: «Завтра у нас в 6 утра отъезд от гостиницы. Чтобы все были, как штык. А сейчас ваше личное время». Никого в гостинице не осталось, ни одного человека.
- Понятно, отпраздновать как следует золото - святое дело.
- А мы, тренеры, сидели в гостинице, обсуждали. И немножко подергивались… Но насколько было мое удивление утром, когда вошел в автобус - все сидели на местах. В пиджачках, галстуках. Кто-то дремал, кто-то - нет. Но не было ни одного опоздавшего, ни одного невменяемого. Хотя, наверное, кто-то по несколько бокалов пива себе и позволил. Я посчитал это как знак уважения к тренерскому штабу, который из них сделал чемпионов мира.
- Был в этих сборных хоккеист, в чьих перспективах вы сомневались, а потом он вас приятно удивил.
- В общем-то, нет. Птица была видна по полету, а я в полетах, в принципе, достаточно неплохо разбираюсь. Поэтому предполагал, какой у кого будет потолок в этой жизни. Ковальчук, к примеру, изначально выделялся. Мальчик, правда, с характером рос, но потом все стало на место. Но яркий пример - Володька Тарасенко, который начал у меня в четвертом звене на Мемориале Глинки, а закончил в первом. Предполагал, что у парня хорошее будущее. Так и получилось.
- Кузнецов тоже начинал у вас, сразу было видно, что его ждет яркое будущее?
- В принципе, да. Он был на год младше большинства хоккеистов. И очень меня просил: «Вы меня не отдавайте в сборную 1982 года». Я отвечал: «Женя, я и не собираюсь. Ты имеешь в моей команде собственную позицию. На тебя рассчитываем». И всегда удивлялся, что в основе «Трактора» ему не находилось места. «Назаров говорит, что я игрок не его видения хоккея», - объяснял Кузнецов… А потом Назаров всех уверял, что воспитал этого форварда (улыбается).
Сказать про юного Овечкина, что этот паренек побьет рекорд Гретцки, я бы не осмелился
- Овечкин рос практически на ваших глазах. Тоже читалось, что огромный талант растет?
- То, что талант, это было видно и ясно, паренек выглядел достаточно мощным. Кстати, хорошо знал не только самого Сашу (он часто пересекался с моим сыном, который выступал за ЦСКА), но и его покойного отца Михаила, и маму. Но сказать уже в том возрасте, что этот паренек побьет рекорд Гретцки, станет легендой НХЛ, я бы не осмелился (улыбается). Это сейчас у нас, задним числом, все видят и знают.
- Были игроки, от которых вы ждали звездной карьеры в НХЛ, но у них так и не получилось?
- Очень много было интересных ребят. Но тут вопрос другой. Кому-то по менталитету оказалось сложно вписаться в систему НХЛ. Есть, например, языковые барьеры - не все их легко преодолевают. Да и там гораздо жестче подход к амплуа защитника, нападающего - крайнего, центрального. А у нас люди в клубах иногда привыкли делать то, что им нравится, в жесткие рамки их не загоняли. Поэтому не у всех получилось. Но все равно многие заиграли в сильнейшей лиге мира - и Александр Свитов, и Стас Чистов, и Ковальчук, и Антон Волченков, и Фролов. Из первого моего созыва - Дима Афанасенков.
- Для вас стало сильным разочарованием, когда вместо обещанной подготовки к Олимпиаде в Турине вам дали провести только один чемпионат мира с национальной сборной и на этом роман с федерацией закончился?
- Такой подставы, конечно, не ожидал. Тем более когда меня так долго все уговаривали принять национальную сборную - я тогда «молодежкой» занимался. И был уверен, что в Канаде на чемпионате мира выиграю. Так, в принципе, и произошло: семь человек были «мои», и они как раз и определяли лицо команды. Остальной «хвост» непонятно как попал. Да и никто из них потом себя и не показал в большом хоккее.
- Понятно, что на взрослом уровне уже ничья помощь не поможет.
- Ну а я с тех пор понял, что на слово очень сложно верить кому-то. Надо подписывать бумаги. Тогда бы, может, что-то и поменялось. Но бывший в то время президентом ФХР Стеблин меня долго уговаривал, что все будет нормально, хорошо... А контракт мы так и не заключили, они решили, что мне и так хорошо платят в «Ак Барсе».
Еще 15 лет назад сказал, что не туда гребем
- Смешно сейчас такое представить.
- Для меня все эта ситуация была непонятна, потому как привык, что люди отвечают за свои слова. А тут моментально переоделись, чтобы свою задницу прикрыть. Дошло до того, что после завершения чемпионата мира мне пришлось сперва перед федерацией отчитываться, а потом в Спорткомитете, к которому никакого отношения не имел. Но решили мне устроить показательную порку. А в ФХР договорилась до того, что Плющев захватил власть и все делал сам.
- Какой-то новый Бонапарт прямо.
- Правда, потом люди, уважающие меня, говорили: «Ты попал в жернова интересов Спорткомитета, федерации и других важных персон». Стал заложником ситуации. Хотя я тогда на чемпионате мира в Финляндии задачу-то выполнил - должен был попасть в восьмерку. Именно это давало какой-то призовой фонд.
- Это наверняка чиновников порадовало.
- А у меня была самая молодая команда на чемпионате мира. Естественно, я думал на перспективу, в том числе с прицелом на Олимпиаду. И мне это как раз поставили в укор, наши ветераны потом кричали: «Он не взял этого, того». Самое интересное, когда сборная поехала на следующее мировое первенство, Тихонов взял 90 процентов игроков из моего состава. И финишировал десятым на ЧМ. Вернулся домой - и тишина...
- Очень абсурдно резать курицу, несущую золотые яйца. Я про вашу работу. Потом хоть раз к вам федерация обращалась с предложением поработать с молодежными, юниорскими сборными?
- Более того, меня даже на тренерские советы практически никогда не приглашали, когда речь шла о юниорских и молодежных сборных. Видимо, считали, что у них много специалистов, которые лучше разбираются. Впрочем, может, дело в моей позиции. Я уже 15 лет назад сказал, что не туда гребем. У нас возник дефицит на центральных нападающих, классных защитников. Сейчас более-менее восстановилась ситуация с вратарями, и то благодаря не системному воспитанию, а индивидуальному.
- Слушать правду многим чиновникам не хочется.
- Поэтому меня никуда и не приглашали - мог озвучить, что другие себе не позволяли. Считал, что заслужил говорить правду, то, что вижу. Самое интересное, для себя не выбивал какие-то дивиденды. Впрочем, все заседания были чисто символические. Все голосовали, как нужно.
На вопрос, какому хоккею вы отдаете предпочтение, Быков и Захаркин ответили: «Это наше ноу-хау»
- Одно «одобрям-с».
- Помню, был приглашен один раз на совет, когда национальной сборной руководили Быков и Захаркин. Спросил: «По какой схеме мне готовить игроков, какому хоккею вы отдаете предпочтение? Хотя бы направление». Они немного посоветовались и ответили: «Это наше внутреннее дело, наше ноу-хау». Улыбнулся. Раз ноу-хау, значит, буду делать так, как считаю нужным.
- Может, вы просто были человеком не из их круга?
- Я прошел школу ЦСКА, получил великолепное хоккейное образование. Всегда говорил, что у меня были такие учителя, которых у вас не было и уже не будет… Ну, возможно, их круг немножко другой. Иногда любили друг с другом «договариваться». Принципиальные вещи у меня с этими товарищами не стыковались.
- Много грязи в российском хоккейном мире было в те годы?
- Я бы сказал так: негатива достаточно. В мутной воде всегда можно половить рыбку. Особенно тем, кто не очень разбирается в хоккее, но делает вид, что большие специалисты. Поэтому и сейчас многие удивительные вещи пропускаются. В интервью в КХЛ проскакивает мат. И нет никакого наказания или разбора. Пропускаются телефоны, которые выпадают из хоккеистов во время матчей на лед. Явно, чтобы делать ставки прямо на месте. А нам объясняют: мол, когда человек переодевался, то случайно положил из гражданских штанов трубку себе в хоккейную форму...
Игорь ГУРФИНКЕЛЬ.