В четверг, 25 декабря, исполнилось 60 лет Дмитрию Миронову, чемпиону и вице-чемпиону олимпиад, который вполне мог стать и новым элементом великой «Русской пятерки» «Детройта». Но в него не поверил Скотти Боумэн.
От Тихонова к Дмитриеву
Родился Дмитрий в Москве. Его отец был профессиональным спортсменом, мастером спорта по шоссейным велогонкам. Но продолжателем семейных традиций сын не стал.
Был в его карьере небольшой промежуток, когда он занимался плаванием, но затем поступил в знаменитую армейскую хоккейную школу и постепенно поднимался по ступенькам наверх.
В 20 лет Дмитрий дождался дебюта в главной команде ЦСКА, поскольку засветиться в непобедимом коллективе 1980-х могли только яркие игроки.
«Дима Миронов был умным, праворуким защитником с высокой игровой культурой, недостаток скорости компенсировал грамотным выбором позиции и габаритами, но в ЦСКА при той острой конкуренции ему трудно было закрепиться», - рассказывал Борис Михайлов, который в тот момент работал помощником Виктора Тихонова.
Поэтому приглашение от Игоря Дмитриева в «Крылья Советов» оказалось для него весьма кстати. В команде из Сетуни он быстро стал лидером обороны.
Дмитриев не душил у Миронова творческую инициативу, не заставлял упрощать игру, закрывал глаза на неизбежные для такого рискованного стиля ошибки. А Дмитрий благодарил за доверие и становился одним из самым результативных защитников союзного чемпионата конца 1980-х-начала 1990-х.
В первом же своем сезоне за новый клуб в 44 матчах он набрал 18 (12+8) очков. Больше (18 шайб) было на счету только у Фетисова, кумира Миронова.
В 1989-м «Крылья» взлетели на бронзовую ступень пьедестала, правда, результативность Миронова несколько снизилась.
Однако в чемпионате-1990/91 он стал первым бомбардиром среди защитников с 28 (16+12) баллами. Для сравнения, московские армейцы Владимир Константинов и Владимир Малахов остановились на 17 (5+12) и 18 (5+13) очках.
К тому времени Дмитрий уже считался основным игроком национальной команды - былые звезды вовсю осваивались за океаном. Дебютировал защитник «Крыльев» на чемпионате мира-1991, где, правда, добраться до золота сборной уже не удалось - только бронза. Потом был Кубок Канады.
А на Олимпиаде-1992 в Альбервиле он уже считался одним их тех хоккеистов, от которого зависела судьба команды.
«Ты вбросишь, мы начнем прессинговать»
На олимпийском турнире 26-летний Миронов выходил на лед в первой паре с 19-летним Дарюсом Каспарайтисом и был ассистентом капитана сборной Вячеслава Быкова.
И со своей ролью справился. Успевал и у своих ворот, и у чужих. Забил французам и канадцам (в групповом турнире). Да и в финале, в повторном матче с теми же канадцами, победа - его огромная заслуга.
В третьем периоде, проигрывая с разницей в одну шайбу, «кленовые» во главе с набирающим силу Эриком Линдросом дважды получали большинство.
Минуту с небольшим Быков, Миронов и Каспарайтис пластались героически. Защитник «Крыльев» вообще выглядел богатырем на фоне молодых партнеров - канадцы от него отскакивали, как болванки.
Развязка в матче наступила в последние пять минут - красивая точка Быковым была поставлена в контратаке, в которой поучаствовал и Миронов.
После яркой победы со сборной его дорога логично лежала в НХЛ, «Торонто» задрафтовал его еще в 1991 году. Но только под 160-м номером. Вероятно, канадцев смущала не очень высокая скорость защитника и определенный авантюризм в атаке.
А может, еще и потому, что многолетний владелец «кленовых листьев» Харольд Баллард слыл ярым ненавистником СССР и коммунизма. Русских в клуб при его жизни приглашать категорически запрещалось.
Однако в 1992-м он ушел в мир иной, и Миронова засыпали предложениями из канадской команды, хотя, как сам он утверждает, туда не особо и рвался.
«После чемпионата мира-1991 мне кто-то сказал, что я задрафтован «Торонто» под сто каким-то номером. Мне было все равно. Нравилось играть на родине, за сборную», - вспоминал Миронов.
По иронии судьбы на родину, из которой он так не хотел уезжать, хоккеист больше не вернется.
Ну а что касается дебюта в НХЛ, то в «Торонто» пытались новичка переделать как защитника, упростить его игру до примитива - никаких обостряющих передач «в клюшечку», минимум риска и лихачества.
«Ты вбросишь, мы начнем прессинговать», - такие советы ему давали партнеры, а тренеры урезали русскому игровое время, когда он действовал не по североамериканским канонам.
Послушай, тогда Дмитрий «благожелателей», наверняка превратился бы в обычного заокеанского игрока, но 260 очков за карьеру в НХЛ доказывают, что Миронов все сделал правильно.
Да и до тренеров дошло, что держать на коротком поводке такого защитника себе дороже, и во втором сезоне в «Мейпл Лифс» Миронов показал себя во всей красе. Его клуб дошел до финала конференции, а российский защитник набрал в 18 матчах плей-офф 15 очков.
Кубок Стэнли без финала
Кстати, бросок у него был очень мощный. Однажды все едва не закончилось трагедией для Криса Пронгера.
В одном из матчей плей-офф щелчок россиянина пришелся в грудь мощному канадцу, который рухнул на лед и некоторое время пролежал без движения. Говорят, остановилось сердце.
К счастью, в молодости Крис относился к тем людям, которых даже попадание снаряда не берет. Пропустил лишь один матч и вернулся в строй.
Ну а что касается энхаэловской карьеры Миронова, то яркая игра в атаке подняла его статус, но не сделала неприкосновенным. И пошли обмены: сперва «Питтсбург», потом «Анахайм».
Кстати, период выступлений за «могучих уток» он сам считал самым удачным в творческом плане. «Получал удовольствие от игры в «Анахайме», выходил всегда в первой паре и в большинстве с такими игроками, как Селянне и Кария, при тренере Роне Уилсоне. Он разрешал мне делать на льду все, что можно, как и в свое время Дмитриев в «Крыльях», - вспоминал Дмитрий.
Но самым успешным для Миронова получился 1998 год. Он стал участником Матча звезд НХЛ (еще в составе «Анахайма»), добавил в коллекцию серебро Олимпиады-1998, где впервые сыграл в одной команде со своим младшим братом, тоже защитником, Борисом. Правда, не в одной паре - его выпускали с Гусаровым. И стал с тремя набранными очками самым результативным игроком в нашей сборной среди защитников.
Дальше Дмитрия ждал переход в «Детройт», где Скотти Боумэн попытался воссоздать «Русскую пятерку», ища замену попавшему в автокатастрофу Константинову. Одно время он выпускал новичка в паре с его кумиром - Фетисовым и остальными соотечественниками, но эксперимент оказался недолгим.
В итоге Миронов стал обладателем Кубка Стэнли, сыграв всего 18 матчей за «красных крыльев»: 11 в чемпионате, 7 - в плей-офф и ни разу в финальной серии.
«Вместо меня Боумэн по ходу Кубка Стэнли стал ставить защитника более оборонительного плана. Видимо, это был тактический ход тренера, - размышлял потом Миронов. - Но я и сам был виноват - во втором раунде с «Финиксом» пару раз ошибся, когда Джереми Реник забил, я тогда выходил в большинстве во второй паре».
В любом случае 1998 год стал пиком карьеры хоккеиста. Дальше дела пошли по нисходящей. Выйдя на рынок свободных агентов, он принял предложение «Вашингтона» на 12 миллионов долларов за четыре года, но ожиданий не оправдал. Постоянно беспокоила спина, которая требовала хирургического вмешательства.
В 2001-м, в 35 лет, Дмитрий решил завершить карьеру, пережив до этого напоследок со сборной позор чемпионата мира-2000 в Петербурге. И в Россию, в отличие от брата, так и не вернулся. Да и с хоккеем теперь никак не связан.
Уже больше 20 лет живет в Канаде и занимается бизнесом в сфере кредитования. Лишь иногда выходит на лед в любительских командах.
Игорь ГУРФИНКЕЛЬ.